Кимекский каганат

            На руинах Западнотюркского каганата кочевые и полукочевые тюркоязычные племена на территории современного Казахстана образовали три могущественных государства: в Семиречье - Карлукское этносоциальное объединение, на среднем и нижнем течении Сырдарьи и в Приаральских степях - Огузскую державу, а в Северном, Восточном и Центральном Казахстане - Кимекский каганат.

            Ранний этап истории кимеков был связан с племенем яньмо, отмеченным в китайских источниках в связи с событиями  VII в. в западнотюркской среде. Синологи отождествляют яньмо с племенем йемек (имек), которое, как считает большинство исследователей, является фонетической разновидностью имени кимек. Имеющееся мнение исследователей о полном тождестве кимеков и кипчаков ошибочно, ибо сведения письменных средневековых источников позволяют однозначно рассматривать их как два отдельных, но родственных тюркоязычных этноса. Яньмо, одно из телеских племен, в начале VII в. обитало в бассейне Кобдо, в северо-западной Монголии. На востоке от них находились огузы, а на юге расселялись тюргеши и карлуки. К середине VII в. имеки (кимеки) откочевали в районы севернее Алтайских гор и в Прииртышье. Обособление этого племени происходит после падения Западнотюркского каганата в 656 г. Скорее всего, именно в это время возникает ядро кимекского племенного союза. Глава племени кимеков носил титул 'шад-тутук'. Титулы 'шад' и 'тутук' были широко известны в тюркской среде и неоднократно упоминаются в древнетюркских рунических надписях VII-IX вв.

            Во второй половине VIII - нач. IX вв. происходит движение кимекских племен в трех направлениях: на северо-запад к Южному Уралу (в основном, кипчаков), на юго-запад к бассейну Сырдарьи и Южному Казахстану, на юг в пределы Северо-Восточного Семиречья. Между 766 и 840 гг. кимеки заняли территорию Западного Алтая, Тарбагатая и Алакольской котловины, дойдя до северных пределов токуз-гузов, обитавших в Восточном Туркестане. Граница между ними проходила по Джунгарскому хребету.

            После распада в 840 г. Уйгурского каганата в Центральной Монголии, часть ходивших в него племен (эймур, баяндур, татар) присоединилась к ядру кимекского объединения. Именно в это время складывается кимекская федерация в составе семи племен. Теперь глава кимекских племен стал носить титул байгу (ябгу). Титул ябгу по степени своего достоинства был выше шада. Известно, что титул ябгу носила правящая верхушка различных тюркоязычных народов - карлуков, огузов, уйгуров и др.

            Конфедерация кимекских племен представляла собой полиэтническое образование, вобравшее помимо тюркоязычных племен, очевидно, тюркизированные группировки татар, объединение которых (токуз-татар) в предшествующее время входило в состав токуз-гузов Центральной Азии и было связано с ними тесными политическими и культурными узами. Союз кимекских племен не стал образованием, основанным на кровнородственных связях, а базировался на принципах территориально-административных отношений. В социальном плане объединение кимеков стояло над родоплеменными структурами, ибо племена в нем были связаны между собой иерархическими и вассальными отношениями, строго регламентированными устоями общества.

            В начале IХ в. кимеки продвинулись к Сырдарье, затем в союзе с карлуками помогли огузам нанести поражение и вытеснить кангаро-печенежские племена из Сырдарьи и Приаралья.

            Образование кимекского каганата. Бурные события второй половины VIII-IX вв., в ходе которых кимекские племена прочно укрепились на территории от Среднего Иртыша до Джунгарских ворот и продвинулись на запад вплоть до Южного Урала и бассейна Сырдарьи, дали толчок развитию государственных организаций кимеков. Первое упоминание о государственном  образовании у кимеков появляется в арабоязычных историко-географических сочинениях конца IХ - нач. Х вв. Так, историк и географ IХ в. ал-Якуби, отличающийся широкой осведомленностью и сравнительно высокой точностью своих сообщений, упоминает о государственности  кимеков и других тюркоязычных народов: 'Туркестан и тюрки делятся на несколько народностей и государств (мамалик), в том числе: карлуки, токузгузы, кимеки и огузы. У каждого племени тюрок отдельное государство, и одни из них воюют с другими'. Любопытные сведения о кимеках имеются у Ибн ал-Факиха (Хв.), который пишет, что огузы, токузгузы и кимеки - самые сильные из всех тюрок, имеют царей. А классические арабские географы ал-Истахри и Ибн Хаукаль сообщает о том, что 'в пределах тюрок (их) цари отличаются сообразно их государствам'.

            Могущество кимекского правителя было значительным. Со времени сложения у кимеков каганата в конце IХ - нач. Х вв. их царь стал носить высший тюркский титул - каган (хакан). 'Хакан - главный царь тюрков. Хакан - это хан ханов, то есть предводитель предводителей, подобно тому как персы говорят шаханшах' констатирует среднеазиатский ученый Хв. ал-Хорезми. Титул каган стоял на две ступени выше, чем титул ябгу.

            Таким образом, по мере социального и политического развития кимекского общества от племени до государственного образования шел последовательный переход в титулатуре их глав, от низшей ступени к высшей, от шад-татука и ябгу до кагана. В сравнительном плане для знати древних тюрок была характерна следующая градация: шад, ябгу (улуг шад), кичиг каган, улуг каган. Как видно, связь между кимекской и древнетюркской титулатурами бесспорна, и она указывает на преемственность между кимекской средой и древнетюркской прародиной.

            Каган кимеков обладал реальной властью, в пределах своего государства  он назначал правителей, которые были представителями племенной знати. Институт наследственной передачи власти имел место не только внутри каганской семьи и ханского рода, но и наблюдался у племенной знати. Так уделы 11 управителей кимекского кагана передавались по наследству детям этих управителей.

            В процессе образования кимекского каганата, также как и при создании племенных объединений, большую роль играли военные институты. Управители были в то же время и военными вождями, которые получали от хакана за службу уделы. Удельные владения выставляли кагану определенное количество войска. Этническая среда в этих уделах, скорее всего, состояла, в основном, из представителей одного и того же племени. Зарождение удельно-племенной системы было следствием крупных пере­мен в общественном строе. Владельцы уделов, как обычно, находились в подчинении кимекского кагана. Вследствие единения военного и административного начал управители-вожди, стоявшие во главе крупных пле­менных объединений, стремились укрепить индивидуальные кочевые хозяйства и упрочить свой политический вес. Некоторые из них превращались в полузависимых ханов, стремившихся при благоприятных условиях к захвату верховной власти в государстве. Арабский географ ал-Идриси (XII в.), использовавший при описании страны кимеков книгу, написанную уроженцем восточно-казахстанских степей, сыном кимекского кагана Джанахом ибн Хакан ал-Кимеки (X или XI вв.), пишет о наличии у кимеков ряда самостоятельных владений во главе с правителями. Их ре­зиденциями служили города, окруженные стеной, надежно укрепленные замки-крепости, часто располагавшиеся на возвышенных местах. В этих городах и крепостях правители содержали многочисленное войско. Богатство и склады их хранились в городах и крепостях, расположенных в неприступных горных областях, тщательно охраняемых по указанию хана (малик). Ставка кагана кимеков, его орда, находилась в г. Имекия (или Кимекия), который был окружен укрепленной стеной с железными воротами. В городе находилось его многочисленное войско и его казна. По существу, различий между каганской властью и властью государственной не существовало.

Сведения персидского анонима 'Худуд ал-алам' (X в.) об 11 управителях, а также сообщение ал-Идриси о том, что 'у хакана кимеков хаджиб, везиры, справедливое и благополучное государство' позволяет думать о наличии аппарата управления. Как бы примитивна ни была государственная власть, она, однако, есть прежде всего результат социального расслоения общества. Косвенные данные средневековых источников недвусмысленно свидетельствуют о социальной дифференциации в кимекской структуре. Персидский историк Гардизи (XI в.) указывает на то, что кочевники в кимекской среде 'пасли табуны своих господ', а также отмечает: ' на зиму они (т. е. кимеки) заготовляют сушеное мясо, баранье, лошадиное или коровье, каждый по мере своих средств'. Согласно аль-Идриси только знатные могли носить одежду из красного и желтого шелка,  подчеркивая, тем самым, свое привилегированное положение по отношению к рядовому кочевнику. По сведениям этого же автора, в городах кимеков наряду с конными имелись и пешие войска. Несомненно, контингент пе­ших войск, как обычно, был представлен двумя категориями людей: разорившимися кочевниками и пленными. Археологический материал из за­хоронений кимекских племен также ясно свидетельствует о различиях в ценности и объеме инвентаря, положенного вместе с погребенными.

Глубокое имущественное неравенство и кимекском обществе, с одной стороны, вело к образованию кочевой аристократии, а с другой - к разорению значительной массы рядовых кочевников. Очевидно, часть лишившихся скота кочевников вынужденно переходила, как об этом свидетельствует знаток тюркской среды Махмуд Кашгари (XI в.), к оседлости (ятуки, т.е. жатаки). Ятуки занимались ремеслами, рыболовством, оседали на зимовках, жили в небольших поселениях вокруг кочевнических ставок, перераставших постепенно в города. Средневековые города вскоре становились не только военно-административными центрами, но и местом средоточия торговли, ремесла и земледелия.

О существовании в кимекском государстве налоговых сборов можно предположить по тому факту, что из золота, собираемого тюрками по береговой линии кимекского моря, их царь брал обязательную долю, а остатком довольствовался владелец.

О наличии у кимеков письменности позволяет судить одна фраза у арабского путешественника Абу Дулафа (X в.): 'У них растет тростник, которым они пишут'. По всей вероятности, кимеки писали тростниковыми перьями и пользовались древнетюркским алфавитом. Об этом же говорят находки из Прииртышья и из Тарбагатайских гор - бронзовые зеркала с древнетюркской надписью, датированные IХ-Х вв.

В IX - нач. XI вв. у кимеков бытовали древние тюркские религиозные верования, значительное место среди которых занимали культ Тенгри и культ предков. Отдельные группировки поклонялись огню, солнцу, звездам, реке и горам. Распространенной формой религии был шаманизм. Вместе с тем, некоторые группы кимеков исповедовали манихейство - религию христианского толка. Быть может, ислам получил определенное распространение среди кимекской знати; по крайней мере, само имя Джанах Ибн Хакан ал-Кимеки как будто свидетельствует об этом, как и написанная им по-арабски книга. В этом отношении немаловажно и то, что отдельные особенности кимекских погребений относят за счет мусульманских погребений. Как известно, приобщение к одной из мировых религий (исламу, христианству) является определенным показателем уровня социально-экономического развития.

И социальном и культурном отношении кимеки во многом унаследовали  и развили традиции, сложившиеся в древнетюркской среде У1-1Х вв., а с конца IX до начала XI вв. у них существовало сложившееся государство.

В средневековых источниках сообщается о политических взаимоотношениях кимеков с сопредельными народами. Во внешнеполитическом курсе кимекский каган был довольно предприимчив. Так, ал-Идриси о нем сообщает следующее: 'Царь кимеков один из великих царей и один из славных своим достоинством... Тюркские цари опасаются власти хакана кимеков, боятся его мести, остерегаются его силы, берегутся его набегов, так как они уже знали это и испытали от него раньше подобные действия'.

О военной экспансии кимекских правителей на юг, завершившейся захватом части земель токуз-гузов, свидетельствует сообщение о том, что кимекский город Карантия, расположенный на юго-восточном берегу озера Гаган (совр. Алаколь), некогда принадлежал токуз-гузам. Кимеки совершили набеги на Джамлекес в Восточном Туркестане, пограничный город токуз-гузов, сохранивших в Х в. лишь северо-западную часть своих владений.

Вместе с тем, и это очень важно, источники отмечают, что в мирные времена кимеки перекочевывали в земли огузов, а огузы - к кимекам. Войны не были определяющими в отношениях между ними. Не случайно поэтому, что тесные связи между кимеко-кипчакскими племенами и огузскими племенами наложили печать на их язык, быт и культуру.

Основываясь на косвенных данных ал-Идриси можно предположить, что каган кимеков вторгался и в страну енисейских кыргызов. 'Все города страны кыргызов, - сообщает ал-Идриси, - расположены на территории, пространство которой измеряется тремя днями пути. Их четыре, большие, окруженные стенами, и обитаемые трудолюбивыми и мужественными народами, которые особенно должны опасаться предприимчивости царя кимеков, воинственного государя, который находится почти всегда в состоянии войны со своими соседями'. Но с другой стороны, только тесными этнокультурными связями между кыргызскими и кимекскими племенами объясняется наличие у них многих сходных черт в быту. Так, район кимеков, называемый Кыркырхан, был известен своим населением, обычаи которого были похожи на обычаи кыргызов.

В свою очередь, сопредельные династии и народы совершали нападе­ния на становища кимеков. Предпринимались военные походы караханидов вглубь кимекских земель, порой они доходили до Иртыша.

В начале Х в. рубежи кимекского каганата стабилизировались. Взаим­ные военные набеги кимеков и их соседей все чаще сменялись мирным общением с соседями. Об этом могут, в частности, свидетельствовать многочисленные торговые пути к кимекам, пролегавшие из Булгарии в Поволжье, Саманидов из Средней Азии, от огузов, карлуков, токуз-гузов и кыргызов. От тракта Великого Шелкового путч ответвлялась сеть караванных дорог, ведших к ставке кагана на Иртыше.

Падение кимекского каганата. В конце Х - начале XI вв. распадается кимекское государство. Его падение было вызвано двумя причинами. Внутреннего характера, связанного, главным образом, с центробежными тенденциями кыпчакских ханов, стремившихся к самоопределению и созданию собственной государственности. И внешними событиями, скорее всего, под действием миграции кочевых племен Центральной Азии, переселение которых относится к началу XI в. Основной причиной мигр   и ученые считают образование в Северном Китае в 916 г. государства Ляо, основанного кочевыми племенами киданями. Расширение земель этой державы на запад привело в дальнейшем к передвижению кочевых племен. Отзвуки грандиозной миграции племен отразились, во многих средневековых источниках: арабо-персидских, русских, армянских, венгерсих, византийских, сирийских. Из этого круга следует отметить, прежде его сведения арабского ученого ал-Марвази (XII в.), в сочинении которого сохранена наибольшая информация относительно данного передвижения: 'Среди них (тюрок) есть группа людей, которые называются кун, они прибыли из земли Китай, боясь китайского хакана. Они - христиане несторианского толка. Свои округа они покинули из-за тесноты пастбищ. Из их (числа) Икинджи ибн Кочкар Хорезмшах. Их (кунов) преследовал народ, который называется каи. Они многочисленнее и сильнее их. Они прогнали их с тех пастбищ. Тогда куны переселились на землю шары, а шары переселялись на землю туркмен. Туркмены переселились на вос­точные земли огузов, а огузы переселились на земли печенегов, поблизости от Армянского моря'. Под Армянским морем имеется ввиду Чер­ное море. Следовательно, эта миграция затронула народы от Китая до Черного моря.

Анализ этих сведений рядом ученых позволяет воссоздать в кратком виде следующую картину: племена каи и кун, потеснив группировки кимеко-кипчакских племен: в Северо-Восточном Семиречье и Прииртышье, нанесли удар кимекскому государству. Тем самым, каи привели в движение кипчаков, вытеснивших огузов из бассейна р. Сырдарьи, Западного Приаралья и Северного Прикаспия и вынудивших их переселиться в южнорусские и причерноморские степи.

После захвата огузских земель кыпчакские ханы значительно усилились и сделались первенствующими по силе и мощи на основной террито­рии прежнего расселения кимеко-кипчакских и куманских племен, ки­меки же в ходе этих событий не только потеряли политическую гегемо­нию, но и оказались в зависимости от кипчаков. Одна часть кимеков удер­жалась на Иртыше, вторая оказалсь в области Туркестана и Средней Азии, а третья группировка в составе кипчакских племен двинулась на запад, в Южнорусские степи. Кипчаки стали преемниками кимекской государст­венности.

Этнический и племенной состав. В источниках нет никаких прямых указаний, ставящих под сомнение тюркскую этническую и языковую принадлежность кимеков. Напротив, все писавшие о них единодушно отно­сили кимеков к числу основных тюркских племен. Первое по времени упоминание этнонима кимек в письменных источниках относится к событиям УШ в. и связано со списком политически и социально значимых тюркских народов по данным арабского географа Ибн Хордадбеха (IX в.), в сочинении которого перечисляются кимеки наряду с токуз-гузами, огузами, печенегами, карлуками, кипчаками, азкишами, тюргешами.

Первоначальный состав кимекской федерации приведен в произведе­нии Гардизи. В этот союз входили семь племен: эймюр, имек, татар, кипчак, баяндур, ланиказ, аджлар. Никаких данных ни об одном из племен Гардизи не приводит, все они выступают у него как издавна существую­щие и известные. Не указывает он также, откуда происходят эти племена. Рассмотрение истории племен, входящих в кимекский союз, дает основа­нии предполагать, что они переселились на территорию Казахстана из Центральной Азии.

             Первое из кимекских племен, эймюр, известно также среди огузов. Оно упоминается в VIII в. и среди двенадцати уйгурских племен. Появление эймюров в племенном составе кимеков и среди сырдарьинских огузов говорит о движении эймюров в западном и северо-западном направлениях. Эймюры не ассимилировались ни в кимекской, ни в огузской среде, а входили в их состав как племя.

Упомянутый у Гардизи этноним имек отождествляется с тюркским племенем яньмо китайских летописей VII в. В мусульманских источниках имя племени впервые зарегистрировано в 'Худуд ал-алам' в названии столицы кимеков Имекия, впрочем, по другим источникам та же резиденция кагана называется Кимекия¹³⁴. Титул главы кимекской конфедерации племен был известен, согласно Гардизи, как имек-байгу, а по сведеениям ал Масуди - кимек байгу. Махмуд Кашгари кимеков называет йемеками.

Третье племя кимеков - татары - впервые упоминается в древнетюркских надписях VIII в. в связи с событиями VI в. под именем отуз-татары. В других тюркских надписях они известны как тогуз-татары. Постоянное политическое взаимодействие токуз-татар с основными огузскими племенами позволяет считать, что в VIII в. эта группа татарских племен насе­ляла северо-восточную часть Монголии. В 740-840 гг. татары входили в Уйгурский каганат. После крушения Уйгурского каганата татары вместе с огузо-уйгурскими племенами мигрировали в Восточный Туркестан. Аноним 'Худуд ал-алам' прямо причисляет татар к токуз-гузам. Среди племен, говоривших на тюркских языках, упоминает татар и Махмуд Кашгари.

Упоминание о родственных кимекам кыпчаках содержится в тексте рунической надписи середины VIII в. В мусульманских источниках этноним кипчак впервые упомянут Ибн Хордадбехом в списке тюркских племен, относящемся также к VIII в.

Древнейшая история кипчаков, по мнению С. Г. Кляшторного, связана с племенным названием сир (или се, по китайским источникам). В середине VI в. племя се (сир) покорило своих соседей. Истребив их, правящие роды возглавили новую конфедерацию. С IV по VII вв. в китайской историиграфии они стали известны под названием сеяньто. В середине VI в. сеяньто находились в политической зависимости от тюркских каганов. Значительная их часть жила в Хангае, другая переселилась в Восточный Тянь-Шань. В начале VII в. в Северной Монголии сеяньто возглавляли союз десяти племен теле. В 630 г. сеяньто, отделившись от этого союза, образовали свое Сирское государство в центре Отюкенской черни (Хангай). Его границами стали Алтай и Хинган, Гоби и Керулен. На севере каган сеяньто подчинил страну енисейских кыргызов. В 646 г. токуз-гузы нанесли поражение сеяньто, таким образом, государство сиров пало. Однако вскоре сиры в союзе с тюрками стали грозной силой в Центральной Азии. В 691 г. вместе с тюрками они отвоевали у уйгуров, возглавлявших конфедерацию племен токуз-гузов, Отюкенскую степь. Пятьдесят лет тюрки и сиры (кипчаки) властвовали над токузогузами, пока в 742 г. не пало их государство в Центральной и Западной Монголии. С VIII в. в древнетюркском памятнике и мусульманском источнике появляется этноним кипчак.

Ибн Хордадбех называет кипчаков уже отдельно от кимеков. По 'Худуд ал-алам' кипчаки - народ, отделившийся от кимеков и более примитивный по образу жизни. Заняв территорию западнее кимеков, кипчаки все же сохраняли политическую зависимость от них. Правитель кипчаков назначался каганом кимеков. Махмуд Кашгари, отмечая близость имеков и кипчаков, подчеркивал, что сами кипчаки не отождествляли себя с имеками, а считали их лишь связанными по происхождению.

Таким образом, все древнейшие сведения о кипчаках хотя и позволяют считать их в У111-Х1 вв. политически связанными с кимекским пле­менным союзом (позднее государством), однако отмечают слабость этих связей, различие этнических территорий, а также отличия экономическо­го и бытового характера. Мнение о полном тождестве кимеков и кипча­ков ошибочно, так как сведения, имеющиеся в мусульманской средневе­ковой историографии, позволяют считать их лишь двумя родственными племенами.

Формирование кипчакской этнической общности в УШ-Х вв. на территории Казахстана было сложным и длительным процессом, в развитии которого прослеживаются два этапа.

Первый этап связан с продвижением в Прииртышье значительных групп кипчакских племен из Внутренней Азии в итоге поражения, которое они понесли вместе с тюрками в 742 г. от токуз-гузов, захвативших древнетюркский домен в Северной Монголии. В области среднего Иртыша и Алтая кипчаки вошли в ядро кимекской федерации. Стремление основных кипчакских племен к самоопределению привело их в конце VIII в. к отделению от кимеков.

Второй этап - с конца VIII в. до начала XI в. Взаимодействие и интеграция основных этнических общностей проходили при консолидируюшей роли кимекских племен. В этот период кипчаки находились в тесных этнокультурных взаимосвязях и взаимодействиях с конфедерациями древнебашкирских, печенежских, карлукских и, в особенности, огузских пле­мен. Вместе с тем, линия внутреннего этнического развития кипчакских племен была направлена на ассимиляцию древних насельников, местных огузских, угро-финских, сармато-аланских этнических групп. Все древ­нейшие известия о кипчаках, хотя и позволяют считать их в то время свя­занными с кимекским племенным союзом (позднее государством), отме­чают слабость связей, различие этнических территорий, а также отличия экономического и бытового характера.

Впервые этноним баяндур в нарративных источниках встречается у Гардизи как племя кимеков. О них пишут затем Махмуд Кашгари и Рашид ад-дин, упоминающие баяндуров в качестве огузского племени. Очевидно, часть баяндуров входила в состав кимеков, а другая - в состав огузов.

Шестым и седьмым племенем упоминаются ланиказ (В. Минорский читает как нилказ) и аджлар.

Как показывает анализ племенного состава, большое влияние на историю кимеков оказал разгром енисейскими кыргызами Уйгурского каганата в 840 г. По всей вероятности, к этому времени относится появление эймюров и баяндуров как в кимекском племенном союзе, так и в огузском на Сырдарье, а татар - среди кимеков.

В ходе становления кимекского государства изменяется количественный состав кимекских племен. По данным 'Худуд ал-алам' и ал-Идриси ядром кимекского государства стали 12 племен. На территории, подвластной кимекам, помимо кипчакского объединения упоминаются и куманы, отдельные группировки которых в XI-XII вв. вошли в родоплеменной состав кипчаков. Средневековые арабские географы упоминают куманов как самостоятельный этноним, что представляет весьма примечательный факт, ибо в отечественной и зарубежной историографии широко распространено мнение о тождестве кипчаков и куманов. По сведениям письменных источников в IX-Х вв. куманы обитали на территории Западного Казахстана и составляли западную ветвь трехсоставного объединения племен кимеков, кипчаков и куманов. Исходным ареалом обитания куманов следует считать Южную Сибирь, область Северного Алтая. После падения Западнотюркского каганата в середине VII в. происходит обосообление ряда тюркоязычных племен и одновременно идет сложный процесс их консолидации. На территории северо-западного Алтая и Восточного Казахстана возникает этнокультурная общность кимеков и кипчаков. В конце VIII в. значительные группировки кипчаков, по всей видимости, вместе с куманами отделяются от кимеков и занимают земли к западу от Иртыша вплоть до Южного Приуралья. Кипчакские и куманские племена до конца Х в. находились в политической зависимости от кимекского каганата и входили в государство на обширной территории от Иртыша до Волги. Когда оно перешло в руки кыпчакских ханов, кимеки и куманы наряду с другими племенами вошли в орбиту политического влияния кипчаков.                                                      

Расселение кимеков, кипчаков и куманов. До середины VIII в. кимеки, кипчаки и куманы обитали в степном Алтае, Горном Алтае и Прииртышье. Соседями кимеков на юге были карлуки, жившие на Иртыше между Южным Алтаем и Тарбагатаем, на востоке кыргызы с центром в Минусинской котловине. Со второй половины VIII в. кимеки стали двигаться в южном направлении и расселяться на землях карлуков. В начале IX в. отдельные группы кимеков перешли на территорию Северо-Восточного Семиречья, став соседями токуз-гузов. а граница между ними проходила по Джунгарскому хребту. К югу от Джунгарского хребта располагалось государство токуз-гузов.

Вместе с движением кимеков на юг во второй половине VIII в. происходило перемещение кипчаков от Иртыша на запад. Данные текста сочинения аль-Идриси и картографического материала, заключенного в нем, позволяют локализовать отдельнпз группировки кипчакских племен в междуречье Иртыша и Тобола. На рубеже УН1-1Х вв. западная часть кипчаков расселяется к северу от печенегов. Печенеги, как известно, в VIII - первой половине IX в. жили в бассейне Сырдарьи и в Приаральских степях. Следовательно, в пределах между юго-восточной частью Южного Урала и северной областью Приаральских степей проходила непосредственная граница кипчаков и печенегов. В начале IX в. племена кимеков подступают к районам средней Сырдарьи. В середине IX в. печенежская конфедерация потерпела поражение от союза огузов, кимеков и карлуков. В результате этих событий огузы овладели землями союза печенежских племен по Сырдарье и в Приаральских степях. Племена печенежской конфедерации в этой сложившейся обстановке переселились и заняли пастбища между Жаиком (Урал) и Итилем. Однако в конце IX в. огузы в союзе с хазарами нанесли поражение печенегам и овладели междуречьем Жаика и Итиля. Основная масса печенежских племен вынуждена была мигрировать в Юго-Восточную Европу, а их оставшаяся часть вошла в состав огузов и кимеко-кипчакского племенного объединения.

К этому времени (конец IX - нач. Х вв.) относятся сведения аль-Идриси относительно расселения куманов. На карте аль-Идриси 'Сурат аль-ард' к северу от Каспийского (Бахр ал-хазар) и Аральского (Бухайрат аль-Хваризм) морей расположены горы Аскасия. Они описываются протянувшимися в меридиональном направлении с севера на юг с небольшим уклоном в сторону востока. Из этих гор вытекает несколько рек, в том числе, что особенно важно для целей идентификации топографических объектов, река Итиль, впадающая в Каспий.

Описанные характеристики гор позволяют с уверенностью отождествить Аскасия с Уральскими горами. Арабские географы Ибн Сайд и Абуль-Фида указывают, что в предгорьях Аскасия, к югу от них, обитали куманы. На незначительном отдалении к юго-востоку от Аскасия на карте показаны горы Тагура, где находилась цитадель страны куманов со столицей Куманией. Тагура, в соответствии с реальной географической схемой, сопоставима с Мугоджарскими горами. Судя по тексту средневековых сочинений, Мугоджары являлись основной областью расселения куманов. Как явствует из данных письменных источников, куманы расселялись в пространстве между северными приаральскими степями и предгорьями Южного Урала. К югу от них находились огузы (согласно 'Малой' с ал-Идриси) и кимеки, на западе печенеги, на северо-западе - булгары, на северо-востоке - кипчаки. Анализ текстологического и картографического материалов дает основание датировать сведения средневековых авторов о куманах IX-Х вв. Куманы составляли западную ветвь кимеко-кипчакского объединения.

Вначале Х в. кимеки и кипчаки вместе с огузами кочевали в бассейне Урала, в Приаральских и Прикаспийских степях. Расселение этих племен нашло отражение и на средневековых картах арабских географов. Так, на 'Карте мира' ал-Истахри кимеки занимают земли к северу и северо-западу от Аральского моря.

        В пределах Южного Урала кипчаки граничили с башкирскими племенами. Арабский путешественник Ибн Фадлан (X в.) свидетельствует об обитании башкир в этом районе и отмечает их расселение у реки Багнады, вероятно, соответствующей нынешней Явынды. Непосредственные контакты кипчаков с башкирами привели со временем к взаимопроникновению в культуре, языке. Согласно легендам и преданиям западно-башкирские племена отделились от кипчакского объединения и поселились в Приуралье задолго до монгольского нашествия.

        Зимовки и летовки кимекских и огузских племен, как отмечает историк ал-Масуди (X в.), были расположены по рекам Эмбе и Уралу.

Кочевание группы кимакских племен на Эмбе и Урале отмечается сведениями ал-Масуди. О Белом и Черном Иртыше, впадающем в Каспийское море, ал-Масуди сообщает: 'между их устьями около десяти дней пути; на них расположены зимовки и летние кочевья кимаков и огузов'. Эти реки идентифицируются с Эмбой и Уралом. До сих пор не получило удовлетворительного объяснения возникновение топонимов Белый и Черный Иртыш на столь значительном отдалении от собственно Иртыша. По нашему мнению, в этой уникальной информации проявилась закономерность, характерная для эпохи раннего средневековья, заключающаяся в отражении географической среды в этническом самосознании. Так, ландшафты этнической территории запечатлеваются в сознании населявших ее людей в виде обожествленных представлений о 'родной земле'. Этнос, переселившийся на другую территорию, переносит туда названия обожествленных гор, озер, рек с прежних мест своего обитания. В этой связи вспомним сообщение Гардизи: 'Река Иртыш - бог кимеков'. Лишь кимеки могли назвать Эмбу и Урал по месту своего прежнего расселения Белым и Чер­ным Иртышом. Очевидно, источником данной информации для ал-Масуди послужили выходцы из кимекской среды.                      

Свидетельство кочевания кимеков на Урале подтверждается также сведениями автора 'Худуд ал-алам'. Согласно этому источнику, 'река Артуш течет между землями кимеков и огузов'. Артуш, по мнению В. Минорского, соответствует Уралу¹⁴⁵. Далеко не ясное представление о гидрографии отдаленных от мусульманского мира областей 'неверных' нашло отражение в анонимном сочинении автора Х в. Наличие непосредственной границы и теснейших этнокультурных связей между кимеками и кипчаками, с одной стороны, и огузами, с другой, наложило отпечаток на этнические и социальные процессы, на материальную и духовную культуру. Согласно показаниям персидского источника, некоторая часть кимеков походила на огузов своими обычаями.

Полагаясь на данные 'Круглой карты мира' неизвестного арабского географа, можно вполне определенно говорить о западных границах рас­селения кимеков: это северо-восточная часть Прикаспийских степей, бас­сейн рек Урала и Эмбы, районы к северу от Аральского моря до Южного Урала. Карта отражает расселение кимеков в Х в.

Значительные сведения, относящиеся к этому времени, содержатся в 'Худуд ал-алам' в разделе о кимеках, где сообщается о трех территориаль­ных единицах в пределах кимеков. Первая - Андак ал-хифчак, область некоторой части кипчаков, примыкавшей на западе к кимекской терри­тории и похожей на огузов некоторыми своими обычаями. Андак ал-хиф­чак, по всей вероятности, занимала северо-западную и западную часть Центрального Казахстана и северную, окраину Приаральских степей, т.е. области, находящиеся на непосредственных подступах к пределам огу­зов. Многовековые теснейшие связи между кипчакскими и огузскими племенами наложили отпечаток на их язык, быт и культуру. Диалект кипчакского языка, по словам Махмуда Кашгари, имел ту же самую фонети­ческую особенность, что и диалект огузов - элемент 'жекания'. Этно­культурные связи кипчаков с огузскими племенами прослеживаются так­же по старинным казахским преданиям. 'Йагсун-йасу' - другой район кимеков, расположенный между реками Итиль (Волга) и Жаик (Урал) и имеющий более благоприятные и более умеренные климатические условия. По мере движения на запад кимекские племена переносили на новые места названия топонимов, которым поклонялись. 'Кыркырхан' - третий район кимеков, чьи обычаи немного похожи на обычаи кыргызов. Очевидно, эта область находилась гораздо ближе к каким-то группам кыргызов, чем к другим соседним тюркским племенам. Сравнительно сопоставительный анализ этого историко-географического термина с сообщениями других письменных источников позволяет локализовать Кыркырхан в районе от Тарбагатая до Калбинского хребта, включая хребет Чингизтау.

Отдельные группы кимекских племен доходили и до Каспийского побережья. Почти каждый город, река или пустыня за определенный исторический период имели по нескольку названий. Эти названия связаны с общеизвестными топонимическими закономерностями: море называется по именам стран, окружавших его, по именам городов, расположенных на его берегах, по именам впадающих рек, по именам народов, живших на побережье. На проникновение кимеков в Прикаспийские степи указывает недолго существовавшее в топонимике название Каспийского моря - Кимекское море, упоминаемое в 'Шахнаме'.

Во второй половине Х в. отдельные группы кимеков и кипчаков нахо­дились у границы мусульманских областей Туркестана. Город Сауран, согласно ал-Макдиси (X в.), был пограничным с огузами и кимеками укреплением. Этот автор называет еще большой, богчтый город Шагльджан, находящийся в 26 км к северу от Туркестана, также как пограничную крепость против кимеков, большой укрепленный пункт.

На юге оз. Балхаш было естественной границей между кимеками и карлуками в Семиречье.

На севере кочевья кимекских племен доходили до лесостепной полосы. Северо-восточные границы страны кимеков охватывали области Западного и Северного Алтая и прилегающие районы юга Западной Сибири в пределах распространения сросткинской культуры кимеков. Крайние восточные памятники сросткинской культуры находились в западных отрогах Кузнецкого Алатау.

К рассматриваемому времени, видимо, относится путешествие Абу Дулафа, которому пришлось ехать по земле кимеков 35 дней.

Таким образом, под политической гегемонией кимеков находилась обширная территория: от Алтая и Иртыша на востоке до Итиля (Волги) и Южного Урала на западе, от Кулундинской степи на севере до оз. Балхаш и Джангарского Алатау на юге. Древние земли кимеков были расположены на Иртыше, где находились две столицы кимекского хакана - старая и новая.

В начале XI в. наследниками этих обширных земель стали кипчакские ханы.

5. ХОЗЯЙСТВО ОГУЗОВ, КАРЛУКОВ, КИМЕКОВ

Скотоводство. Главным занятием большинства огузов, карлуков и кимеков было кочевое скотоводство. Кочевники регулярно совершали дли­тельные переходы по сезонным пастбищам. Пути кочевок, вырабатывавшиеся веками, пролегали по известным бродам рек, удобным перевалам гор, пастбищам с обильным кормом и хорошими водопоями. Использование пастбищ предполагало знание состояния травяного покрова в том или ином районе в соответствующее время года. Устойчивые маршруты изме­нялись только под влиянием крупных экономических или политических обстоятельств.

Некоторые группы кимеков на зимовку прикочевывали в степи между Уралом и Эмбой, а летовку проводили в Прииртышье. Какая-то часть огузов зимовала в низовьях Сырдарьи, а летовала в прикаспийских степях. Ал-Бируни сообщает о передвижениях огузов поздней осенью к границам Хорезма и упоминает о других их группах, кочевавших близ оз. Манкур, в стране кимеков (предгорья Утутау).

У огузов были повозки с установленными на них кибитками, типичные для кочевников, перемещавшихся по степным просторам на большие расстояния.

Средневековые авторы отмечают, что кимеки, огузы и карлуки разводили лошадей, овец, коз, коров, быков, верблюдов.

Важнейшую роль в их хозяйстве играло овцеводство. 'Жир употребляли вместо растительного масла, сало - для освещения'. Баранина, доставлявшаяся из страны огузов в Хорасан и Мавераннахр, считалась тогда лучшей. Ибн ал-Факих пишет, что тюркские бараны 'очень крупные и у них большие хвосты, волочащиеся по земле'. Вероятно, разводились также стада каракульской породы овец. Так, ибн Хаукаль сообщает, что в Туркестане имеются овцы, от которых получают красивые смушки. Особо ценились шкурки ягнят черного, красного и темно-красного цветов.

В кочевом хозяйстве исключительно важное место занимало коневодство. Именно благодаря подвижности и выносливости лошадей могли осваиваться отдаленные пастбища. Кони использовались на войне и в облавной охоте. Говоря словами ал-Джахиза, 'тюрк сидел на спине лошади больше, чем на поверхности земли'. Ибн Фадлан и Гардизи сообщают о громадных табунах лошадей, разводившихся огузами и кимеками в Х в Тюркские лошади были хорошо приспособлены к местным природным условиям и круглогодичному содержанию на пастбище, они давали много молока и мяса. Кочевые тюркские племена предпочитали конину говядине и баранине, а из кобыльего молока изготовляли напиток - кумыс.

Разводились две породы лошадей - невысокие, с массивной головой толстой и короткой шеей, и рослые верховые кони, с небольшой головой и тонкими ногами. Тамим ибн Бахр, отметивший у царя кимеков и его войска лошадей 'с тонкими копытами'¹⁵⁶, по всей вероятности, имел в виду скаковых лошадей.

Кочевые огузы, карлуки и в меньшей мере киоски занимались и верблюдоводством. Огузы, судя по источникам, разводили крупных двугорбых верблюдов. Ибн Фадлан, путешествовавший на таких верблюдах, именует их тюркскими. Огузские верблюды отличались от хазарских, имевших сравнительно небольшой рост. Карлуки не употребляли в пищу верблюжье мясо.

В некоторых источниках упоминается о разведении карлуками, огузами и кимеками коров и быков. Вероятно, крупный рогатый скот, в основном, содержали полуоседлые группы, хотя и быки использовались кочевниками для упряжек.                                    |

Разводились и козы, но они не играли большой роли в скотоводческом хозяйстве.

Мясо и молоко употребляли в пищу, шерсть - для изготовления войлока, шерстяной одежды, ковров и других изделий. Животноводческая продукция шла не только для удовлетворения внутренних потребностей, но и на продажу в соседние земледельческие области.

 Охотничий промысел. Одним из источников существования у огузов, кимеков и карлуков служила охота. В IX в. ал-Йакуби писал, что кочевые тюрки 'больше всего едят дичь'. Интересное описание способов охоты тюрок имеется у Джахиза. По его словам, они любят охотиться и даже во время набегов промышляют дичь, охотятся верхом; они необычайно выносливы на охоте, особенно в преследовании джейранов и куланов.

Наряду с индивидуальной охотой организовывались и облавные; они, кроме хозяйственных целей, имели и военное значение, являясь своеобразными маневрами, военным учением.

Среди кимеков, огузов и карлуков имелись охотники на пушных зверей - лисиц, куниц, бобров. Кимеки охотились также на соболей, горностаев и крупных хищных зверей: тигров, барсов. В Прииртышье найдена бронзовая бляха, на которой изображен кимекский всадник в характерной короткополой одежде, поражающий копьем тигра. Пушнина для этих племен была одним из предметов сбыта в другие страны.

Отдельные группы огузов, кимеков и карлуков, главным образом, малоимущие, занимались рыбной ловлей на Сырдарье, Иртыше и других реках. В 'Диван лугат ат-турк' и арабо-кипчакских глоссариях приведена кимеко-кипчакская терминология рыболовных орудий труда: аргак - крючок, аг - сеть, ужан (улук) - маленькая лодка, кеми (караб) - большая лодка. Сведения нарративных источников подтверждаются археологическими материалами из Прииртышья. В могильниках VIII-IX вв. найдены скульптурные изображения рыб.

Оседлые и полуоседлые группы. Среди карлуков, огузов и кимеков имелись  компактные группы полуоседлого и оседлого населения. Характеризуя тюркские племена, ал-Идриси пишет: 'Люди кочевые... Однако они обратывают землю, се ют и жнут'. В IX-X вв., как уже отмечалось, часть обедневших общинников переходила к земледелию и, соответственно, усиливались экономические связи кочевников с населением оседлоземледельческой полосы, особенно в результате расширения торгового обмена.

Область, где проживали карлуки, по сведениям автора 'Худуд ал-алам',

была наиболее заселенной и, самой богатой среди территорий, принадлежавших тюркам, в ней было много городов и оседлых селений. Согласно тому же источнику, в стране карлуков насчитывалось 25 городов и поселений, среди них: Кулан, Мирки, Атлалиг, Тузун, Балиг, Барсхан, Сикуль, Талгар, Тонг, Пенчуль и другие. Особо выделялся город хакана карлуков,  который ал-Идриси характеризует как 'многолюдный и укрепленный, многочисленный войском и обильный снаряжением'. Археологические данные также говорят о том, что у карлуков были значительные группы оседлого населения.

Источники свидетельствуют о значительных группах оседлых земледельцев и городского населения среди огузов. 'Города гуззов многочисленны, - отмечает ал-Идриси, - они тянутся друг за другом на север и восток'. Абу Дулаф свидетельствует, что в огузском городе-ставке имелись постройки из камня, дерева и камыша. Масуди консттирует, что огузы Приаралья разделялись на кочевых и оседлых, в низовьях Сырдарьи огузам принадлежали города Янгикент, Дженд, Джувара. Согласно 'Худуд ал-алам', Бируни и Махмуду Кашгари, огузы имели оседлые посе­ления также на среднем течении Сырдарьи: Карнак, Сюткент, Фараб, Сыгнак и Сауран, их основными жителями были ятуки (жатаки). По оп­ределению Махмуда Кашгари, 'вид огузов, который живет в их городах, не переезжает в другие места и не воюет, называется ятук, то есть забро­шенные, ленивцы'.

Археологические изыскания в бассейне среднего и нижнего течения Сырдарьи установили остатки многочисленных раннесредневековых по­селений со своеобразной концентрической планировкой, расположенных на старых, орошавшихся каналами земельных угодьях.

Оседлые поселения у кимеков отмечены многими арабо-персидскими авторами. Тамим ибн Бахр, видевший хакана кимеков с войском, расска­зывает, что около его ставки имеются селения и возделанные земли. В 'Ху­дуд ал-алам' раздел о кимеках начинается со слов 'рассуждение о стране кимеков и их городах', а затем упоминаются Имекия (по другим источни­кам Кимекия) - летняя резиденция хакана и селение Жубин. В противо­положность основному типу передвижного жилища, приспособленного к кочевому образу жизни - юрте, Исхак ибн ал-Хусейн и ал-Марвази сооб­щают о кимекских землянках.

Наибольшую информацию о городской жизни кимеков содержат сочинения ал-Идриси. Сссылаясь на книгу кимекского царевича Джанаха ибн Хакана ал-Кимеки, он говорит о 16 городах кимеков по берегам озер, рек, в неприступных горных районах и в местах разработок по­лезных ископаемых. Многие из них находились на торговых трассах. Кимекские города были хорошо укреплены. Упоминаются в источни­ках замки-крепости, расположенные в горах, у основания которых ры­лись рвы, заполнявшиеся водой. В Центральном Казахстане обнару­жены городища, стены которых, сложены из кирпича-сырца, дерна и камышовых связок внутри: здесь открыто много древних остатков по­селений, оросительных каналов.

Полуоседлые и оседлые группы карлуков, огузов и кимеков занима­лись земледелием, сеяли, главным образом, просо. По ал-Йакуби, 'в Тур­кестане нет земледелия, кроме проса, которое называется джаварс'. Абу Дулаф свидетельствует, что карлуки и кимеки употребляли в пищу горох, бобы и ячмень. Ал-Идриси сообщает, что у кимеков есть районы с пло­дородными землями, где сеют пшеницу и ячмень; говорит о выращивании ими такой трудоемкой земледельческой культуры, как рис, что возмож­но лишь на поливных землях.

О традиционном возделывании этих культур позволяют судить тер­мины, употреблявшиеся огузскими и кимеко-кипчакскими племенами для их обозначения и сохранившиеся в толковых словарях. Все они тюркского происхождения: экин - посев, бугдай - пшеница, тару (тарыг) - просо, арпа - ячмень, тутарган - рис, мерджамак - чечевица, ирдан - гумно. Оседлые тюрки, констатирует Фахр ад-Дин Мерверруди, разводят сады, огороды и виноградники. Про город Атлах, близ Тараза, у ал-Макдиси сказано так: 'Большая часть его сады, а в рустаке его преобладают виноградники'. Эти данные подтверждаются материалами археологических исследований. При раскопках Тараза в культурных слоях IX-Х вв. найдены в большом количестве косточки абрикосов, слив, вишен, семена бахчевых - арбуза и дыни, а также винограда.

Земледельческое хозяйство карлуков, огузов и кимеков было натуральым и едва обеспечивало нужды собственного потребления. Сведений о продаже или обмене ими своей земледельческой продукции нет. Напро­тив, в источниках сообщается о ввозе зерна и хлеба в центры оседлых и полуоседлых групп, например, в резиденцию огузских джабгу, город Янгикент.

Таким образом, у кимеков, огузов и карлуков существовало несколько различных хозяйственно-культурных типов, связанных с преобладанием кочевого или полукочевого скотоводства, наличием земледельческого хозяйства при полуоседлом скотоводстве или промысловой охоте и рыболовстве.

Города карлуков, огузов и кимеков сложились и росли как политические и экономические центры на основе синтеза хозяйственно-культурных традиций местного тюркского населения Средней Азии и Казахстана.

   Домашние промыслы и ремесла. Самой развитой формой домашних промыслов и ремесла у огузов, кимеков и карлуков была обработка и переработка животноводческой продукции и сырья. Кожа шла на изготовле­ние различных видов обуви, посуды, колчанов, налучников, конской сбруи, мешков; войлоком покрывали юрты, из него делали одежду. Ал-Йакуби отмечает, что 'тюрки - самый искусный народ в изготовлении войлока, потому что из него их одежда'. Для одежды использовались также шку­ры диких животных и меха пушных зверей.

Рядовые общинники обычно сами изготовляли для себя различные предметы вооружения, хозяйственного и бытового назначения. В этом отношении интересно свидетельство ал-Джахиза: 'Тюрк делает все про­цессы ремесла сам, не просит помощи у товарищей и не обращается за советом к другу: они (тюрки) производят оружие, стрелы, седла, колча­ны, копья'.

В быту широко применялись деревянные изделия - седла, посуда, лод­ки, части юрты, упоминаются также лыжи.

В принадлежавших карлукам, огузам и кимекам поселениях было на­лажено гончарное производство. Кроме того, на территории их обитания добывалось железо, серебро, золото, медь и драгоценные камни. 'Из же­леза тамошние мастера, - писал ал-Идриси об огузах и кимеках, - делают изделия необычайной красоты'. Из золота и серебра изготавливали пред­меты роскоши и украшения. По сведениям ал-Идриси, царь кимеков но­сил одежду, шитую золотом, и золотую корону. Он описал технологию плавки золота у кимеков: 'По обычаю (кимеки) золото собирают и моют в воде, промывая его, затем смешивают крупицы золота с ртутью и сплав­ляют смесь в коровьем помете. И таким путем собирают значительное количество золота'.

Существование ремесленного производства у карлуков, огузов и кимеков подтверждается археологическими материалами. При рас­копках их поселений и курганных захоронений найдены железные изделия, украшения из золота, серебра и бронзы, остатки кошмы и кожи, деревянной посуды, оружие и различная гончарная керамика. Очень важно подчеркнуть, что большая часть этих изделий явно местного производства.

       Начала постепенно складывается прослойка ремесленников-профессионалов, что однако, не изменяло того, что в целом домашние промысли и ремесла были развиты сравнительно ограниченно, а ремесло не выделилось в самостоятельную отрасль производства.